и снова каждая потухшая нота рассеивается в шипящей тьме. каждым последним звуком разноцветной гаммы, предаваясь молчанию. такому законченному и такому серьёзному, что становится гордостно и страшно, что это действительно может быть конец. этот момент можно было бы запечатлять вечно. вечно играть одну и ту же симфонию единственного звука, не останавливаясь ни на секунду.
слезы просыпаются в самые горестные моменты. в самые трагичные. слезы будто мокрой чертой ограничивают просто нелепое и вялое, по большей части как раз и поэтому мучительное существование и жизнь, во всех её воплощениях. слезы делают тебя чувствительным и особо восприимчивым к вещам, которых ты до этого совсем не прочувствовал. слезы освобождают душу от боли. занимают её на время, тем самым очищая от едкой волны новой боли.
больно, тяжко больно наблюдать за смертью и жизнью в одном кадре. больно быть самим страданием. обидно осознавать присутствие боли в этом мире. в моменты видения боли, хочется отдать все, что спросят, только чтобы это в миг прекратилось. чтобы боль перестала властвовать. чтобы перестала кричать, от своего же крика сходя с ума. блаженство в момент, когда боль медленно утекает - самый сильный наркотик.
никто не забыт. ничто не забыто. каждое имя - капля крови в черной пропитавшейся земле. это не понимание, что война - это плохо. это осознание того, что война - это волна едкой боли. едкой боли в каждом её проявлении. это свистящая в воздухе пуля, рвавшая по швам тело. это пытка, раздиравшая душу. это черные от копоти и дыма тучи, заслонявшие солнце.
каждая звезда помнит и носит имена всех своих героев.
и ничто не забыто. и никто не забыт.